О тонкой материи и бурных страстях
О тонкой материи и бурных страстях
ВИДЕЛА недавно спектакль в модном театре с претензией на новизну. Сцена сверху донизу заставлена железными клетками, символизирующими психушку, где томятся умалишенные. «Новизны» хоть отбавляй, а уходишь с чувством недоумения и досады. Все это - не что иное, как демонстрация амбициозных устремлений режиссера, взявшего на себя роль сокрушителя театральных устоев.
Вымести с театральных подмостков устаревший «хлам» спешат и некоторые СМИ, с наигранным негодованием рассуждающие о том, что «кое-где у нас порой» не отказываются от декораций, не срывают занавес за ненадобностью, а главное (какой ужас!) выбирают пьесы, где вместо голых тел и похотливых движений зритель видит подлинно реалистическое искусство - живое и трепетное, способное волновать и даже вызывать слезы.
Такой спектакль создала народная артистка СССР Татьяна Доронина, художественный руководитель МХАТа им. М.Горького: Достоевский «Униженные и оскорбленные»...
Признаться, на спектакль я шла с непонятным для меня самой предубеждением, что ли... Само название, затертое школьной программой и часто звучавшее в бытовой речи с оттенком насмешливости, вызывало осторожный вопрос: а можно ли на театральной сцене передать сложнейшие переживания и чувства, которые обуревают героев гениального писателя? Оказалось - можно. Да еще как!
Охладевшему душой человеку крайняя степень напряженной страстности и страданий может показаться чрезмерной. Иные сцены воспринимаются как страницы еще не написанного учебника истории чувств, утерянных нами в суете и пошлости действительной жизни.
Почему негодует благородный Николай Сергеевич (артист А.Семенов) - отец Наташи (артистка Н.Гогаева)? Потому что она сбежала к богатому жениху - сыну негодяя, заподозрившего честного Николая Сергеевича в воровстве? Уже вокруг этой коллизии можно выстроить ряд вопросов - для сравнения времени нынешнего и времени минувшего. Много ли сейчас найдется отцов, готовых отречься от дочери, вырвать ее из дома и родительского сердца только за то, что сбежала к богатому любовнику? Да какие тут могут быть возражения? Иди, дочка, тебе жить, радоваться надо, нашла богатенького. А на сцене - глубоко страдающий, оскорбленный отец, для которого честь превыше родительской любви.
Как что-то «странное» мы, нынешние, воспринимаем и угрозу отцовского проклятия, которого так боится мать Наташи, прекрасно сыгранная артисткой Л.Матасовой. Мы-то уже отучились бояться родительского проклятия. Спросим себя: наши-то дети прислушиваются к нам? Или мы только разводим руками, видя, как деточки, цинично ухмыляясь, разглагольствуют об отсталости «шнурков»?
Удивили меня строчки одной газетной статьи о том, что спектакль разоблачает богатых и защищает обездоленных, бедных. Думаю, что черта, разделяющая героев, проходит не по содержимому кармана, а по содержанию души. Полуребенок Нелли (арт. О.Глушко) - сирота, обокраденная князем Валковским (арт. В.Клементьев), как заклинание, повторяет: я буду работать, милостыню просить, но к ним не пойду. К ним - с изъеденной жестокостью душой, к ним - способным на ложь и подлость, к ним -поганенько тянущимся к «клубничке», где ребенка в белоснежном платье пытались продать пьяному купчишке. И снова на фоне страстного монолога Нелли возникают картины современной жизни: наши девушки, стоящие вдоль дорог и магистралей в ожидании «клиентов».
Выше я сказала об учебнике чувств. Так вот, молодые женщины и девушки, учитесь, как надо вести себя, встретив на своем пути соперницу. В телесериалах мы видели сцены с вырыванием волос у разлучницы-злодейки, с местью и расправой. На этом фоне разве не странно воплощенное благородство: любящие девушки Наташа и Екатерина со слезами просят друг у друга прощения за то, что полюбили одного и того же человека. Против грязи во всех ее проявлениях восстают благородные герои спектакля, пройдя через позор и унижения, попранную любовь, душевную боль и страдания. Нет, спектакль - не «гербарий» увядших чувств. Он — мощный призыв к борьбе за человеческое достоинство и духовность.